Предупреждён

Устрашение – полдела

Во-первых, предположение, что Сталин клюнул на дезинформацию ведомства Геббельса, противоречит характеру и жизненному пути советского лидера. Он даже соратникам не очень-то доверял, а уж врагам и подавно. Сталин никогда не питал иллюзий относительно намерений Гитлера, а в 1941 году – тем более. В частности, на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) в конце мая 1941-го говорил: «Обстановка обостряется с каждым днем. Очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны фашистской Германии… От таких авантюристов, как гитлеровская клика, всего можно ожидать».

Во-вторых, «уже в начале марта 1941 года советскому правительству по разведывательным каналам стало известно, что Гитлер отказался от планов вторжения в Великобританию», констатирует, основываясь на документах Олег Вишлев («Сталин и Гитлер. Кто кого обманул»). Поэтому попытки немцев, пытавшихся представить наращивание своих войск на границе с СССР как подготовку к операции «Морской лев», ввести Сталина в заблуждение не могли.

В-третьих, весной и в начале лета 1941 года Сталин предпринял масштабные меры для укрепления приграничных округов. Юрий Рубцов отнес это к акции «устрашения» Гитлера. Да, отчасти так и есть: призыв 793 тысяч резервистов, скрытый переброс из внутренних округов в западные семи армий (66 дивизий), приведение в боеготовность 63 дивизий резервов и их выдвижение ночными маршами в состав армий прикрытия, приведение в боеготовность и скрытая передислокация в места сосредоточения 52 дивизий второго эшелона, выведение дивизий первого эшелона армий прикрытия в укрепрайоны. Но в цели «устрашения» никак не вписываются приказы о строительстве в срочном порядке полевых фронтовых командных пунктов, о рассредоточении и маскировке самолетов на аэродромах, складов и баз, о приведении в боеготовность всех долговременных огневых сооружений и укрепрайонов. Да и досрочный выпуск по приказу наркома обороны от 14 мая 1941 года изо всех училищ с направлением молодых офицеров в западные приграничные округа в логику «устрашения» не укладывается. Все это меры подготовки к отражению нападения.

Политический маневр

Уверенность Юрия Рубцова, что «Сталин запрещал любые действия по приведению войск в необходимую степень боевой готовности…» лишь «из опасений дать немцам хоть малейший повод к агрессии», опирается на анализ советско-германских отношений в мае-июне 1941-го. Но действия Сталина и Гитлера накануне войны нельзя рассматривать в отрыве от окружающего их мира. В 1941 году на международной арене присутствовали и другие игроки. Советское руководство это учитывало и считало, что подготовка к войне должна предусматривать не только меры по отражению возможной агрессии, но и внешнеполитические маневры. Это дважды подчеркнул Сталин в речи перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года. Сначала он сказал: «Мало иметь хорошую технику, организацию, надо иметь больше союзников», а затем еще раз вернулся к этой теме: «Чтобы готовиться хорошо к войне – это не только нужно иметь современную армию, но надо войну подготовить политически. Что значит политически подготовить войну?.. Это значит иметь в достаточном количестве надежных союзников и нейтральных стран».

Фото: u-an.info

С союзниками в предвоенные годы было плохо. Причина очевидна: СССР и остальные европейские страны имели противоположные общественные системы и не испытывали доверия друг к другу.

В 1940–1941 годах советское руководство предприняло большие усилия, чтобы к началу войны иметь как можно больше союзников и нейтральных государств. Кое-что удалось. Главное достижение – 13 апреля 1941 года в Москве был заключен советско-японский договор о нейтралитете, который сильно ослабил ось Рим – Берлин – Токио и для СССР свел к минимуму вероятность войны на два фронта. Но это был, пожалуй, единственный крупный успех советской дипломатии. В целом же положение оставалось очень тревожным: большинство европейских стран привычно (как было в XIX веке при Наполеоне и как это имеет место в наше время при Обаме) прибилось к сильнейшему на тот момент Гитлеру. Как на союзников СССР к весне 1941 года мог рассчитывать только на Англию и США. Но в то время никаких симпатий к советской России эти страны не проявляли. Буржуазное общественное мнение в Англии и США не делало различий между СССР и Германией, считая их «тоталитарными странами». Даже после нападения на Советский Союз газета «Уолл-стрит джорнэл» 25 июня 1941 года писала: «Американский народ знает, что принципиальная разница между мистером Гитлером и мистером Сталиным определяется только величиной их усов. Союз с любым из них будет оплачен престижем страны». Аналогичными высказываниями была полна и британская пресса. Отношения с Лондоном весной 1941-го были натянутыми – в мае англичане даже вернулись к планам нанесения бомбовых ударов по советским нефтяным промыслам в Закавказье. Ситуация совсем осложнилась после прилета 10 мая 1941 года заместителя Гитлера по партии Гесса в Англию, что реально могло привести к заключению сепаратного мира между Берлином и Лондоном (с 11 мая немецкая авиация прекратила массированные налеты на города Великобритании).

В этих условиях Англия и США могли бы стать союзниками СССР только в одном случае – если явным инициатором войны будет Гитлер. Именно поэтому, чтобы не дать Германии малейшего повода обвинить Советский Союз в агрессивности, Сталин до последнего воздерживался от официального приведения войск в полную боевую готовность. Правильность такой политики подтвердилась. 22 июня 1941 года никто в мире не сомневался в том, что войну развязал Гитлер. Общественные симпатии Англии и США повернулись в сторону Страны Советов: Уинстон Черчилль уже 22 июня выступил по английскому радио с поддержкой СССР, а 9 июля президент США Франклин Рузвельт в послании на имя М. И. Калинина писал: «Американский народ ненавидит вооруженную агрессию (подчеркнуто мной. – В. Л.). Американцы связаны тесными узами исторической дружбы с русским народом. Поэтому естественно, что они с симпатией и восхищением наблюдают за титанической оборонительной борьбой, которую ведет сейчас русский народ». Тонкая политика Сталина в мае-июне 1941 года в последующем привела к формированию мощной антигитлеровской коалиции.