Как они могут быть такими беспечными
В общем, я обошла очень много врачей, прежде чем последним оказался психотерапевт. Чего-чего, а сойти с ума люди с тревожным расстройством боятся реже всего. Скорее кажется, что все остальные не в себе. Как они могут быть такими беспечными, когда столько опасностей подстерегает вокруг?
Я — не врач и не психолог. Но в процессе борьбы с тревожностью я выработала правила, которые помогали мне контролировать ее. Лечение тревожного расстройства — дело не одного месяца и иногда даже не одного года. При этом с ним надо научиться сосуществовать. Надо вставать по утрам, отводить детей в школу, ехать на работу, заниматься домашними делами. Это очень трудно, если тебя парализует страх, а все мысли заняты одним. Но, когда ты долго живешь в страхе, у тебя есть лайфхаки.
Фото: Correy Nicole / Flickr
А вдруг я его больше не люблю?
Юля уже много месяцев живёт, по её собственным словам, в «аду»: в постоянных вопросах, любит ли она своего молодого человека, с которым встречается больше года.
Тяжесть ситуации заключается в том, что мысль о том, что она его не любит, вызывает настоящую панику. Откуда возникла эта мысль, Юля так и не поняла. Но однажды она, как обычно, с нежностью смотрела на спящего любимого, а в голове вдруг проскочило: «Я не испытываю прежних чувств! А вдруг я его больше не люблю?».
Юлю охватил страх. От этой мысли ей физически стало дурно. Тошнота, сердцебиение, озноб. Тревога и даже нежелание жить дальше, если её любовь закончилась.
Две недели она плакала круглыми сутками, пытаясь справится с этой навязчивой мыслью. Упоминание о молодом человеке вызывало сильный наплыв тревоги, с которым было невозможно справиться.
Юля все время прислушивалась к себе: есть ли в ней прежние чувства? Если она ощущала их – успокаивалась, если нет – страх охватывал душу и тело. Она часами смотрела их старые общие фотографии, пытаясь вспомнить, что ощущала раньше, но не чувствовала ничего, кроме мучительного страха. Постепенно все, что было связано с ним и их отношениями, стало вызывать сильную тревогу.
Сложность была ещё в том, что Юля не могла разобраться: она действительно разлюбила или это просто навязчивая мысль, приносящая столько мучений?
Тревожные расстройства снижают качество жизни
Мария Лейбович, врач-психиатр, психотерапевт высшей категории
Мария Лейбович
Тревожные расстройства — это довольно широкий спектр заболеваний, по данным различных источников распространенность колеблется от 5 % для генерализованного тревожного расстройства до 25 % для всех заболеваний данной рубрики.
«Опасность» зависит от тяжести проявлений: кто-то живет всю жизнь с изолированной фобией (аэрофобия, социофобия), а кто-то спустя полгода-год от появления первых симптомов уже не выходит из дома из-за большого количества страхов и высокого уровня тревоги. Само собой, тревожные расстройства снижают качество жизни и ведут к социальным потерям, ограничивая возможности пациентов. Полагаю, это и есть самые надежные критерии необходимости обращения к специалисту.
Действительно, существует мнение, что времена имеют свою «психопатологическую окраску»
В начале XIX века появляется термин «истерия», этих расстройств выявляется много, они обсуждаются, исследуются, о них много пишут, в XX веке истерию вытесняет новое «популярное» слово — депрессия, а XXI век ознаменован ростом выявления и повышенным вниманием к тревожным расстройствам
На «популярность» того или иного заболевания влияет информированность, доступность информации, навыки выявления расстройства и ведущие научные течения времени. Вероятно, росту тревожных расстройств в настоящее время также способствует темп жизни, высокая информационная нагрузка, культ «успешности».
10 правил для живущих в постоянном страхе
1. Я следовала правилам безопасности при чтении статей в интернете. Поэтому, если уж я читала статьи о здоровье, это были статьи, у которых был автор. И этот автор был врачом. Врачом с хорошей репутацией. Коммерческие клиники часто навязывают гипердиагностику. Поэтому рекомендации на сайтах клиник часто выглядят так: у вас грибок стопы? Рекомендуем вам МРТ всего тела. Мне очень помогали материалы Антона Родионова, который предупреждает о том, что бесконтрольные исследования ведут к невротизации пациента. Анализы должен назначать и интерпретировать врач.
2. Я составила план диспансеризации. Диспансеризация — это разумно. И я решила делать все, что могу, чтобы заботиться о своем здоровье, но при этом не сойти с ума. Я проконсультировалась с грамотным терапевтом и составила план ежегодных обследований с учетом возрастных рисков. Это позволило мне не делать флюорографию каждый раз, как на глаза попалась статья о туберкулезе.
3. Я прыгала на батуте. Мозг человека с тревожным расстройством — наркоман. Каждая тревожная мысль сопровождается выбросом адреналина. Заменить адреналин при мысли «У меня перхоть, значит, я умираю» можно адреналином, который человек получает при физических нагрузках. Поскольку я — не любитель экстремального спорта, я прыгала на батуте. И в эти минуты уж точно не думала о болезнях.
4. Я говорила с близкими. Я собрала статьи о тревожном расстройстве. Показала их и объяснила, что я не издеваюсь, дело не в том, что мне нечем заняться. Не в том, что я «слишком начитанная». Я страдаю, и мне нужна их помощь и поддержка. Я попросила их не злиться на меня. Возможно, мужу приходилось десять раз в день повторять одно и то же. Он убеждал меня и напоминал: «Мы уже консультировались у врача, он сказал, что у тебя нет ничего страшного», но мне правда надо было услышать это от кого-то другого. Мои близкие привели меня к психотерапевту практически за руку. Потому что знали — мне плохо, и я нуждаюсь в их поддержке.
5. Я пролистывала статьи, которые меня тревожат. Несмотря на то, что, сидя в интернете, сложно убедить себя не кликнуть на ссылку «10 признаков того, что у вас — инфаркт», я заставляла себя перестать читать. Как бы ни хотелось.
6. Самоконтроль. У меня была дурная привычка — постоянно проверять, не увеличились ли лимфоузлы. Я делала это по десять раз в день. Сначала я решила, что буду проверять раз в день, потом раз в неделю, потом раз в месяц. Постепенно мне удалось уговорить себя, что достаточно осмотра у врача в рамках диспансеризации, если меня ничего не беспокоит.
7. Я советовалась только с профессионалами. Никаких вопросов на форуме, которые обрастут ответами «У моей собачки тоже такое было, поможет капустный лист».
8. Помощь другим. Я очень боялась остаться беспомощной в результате какой-нибудь болезни. Беспомощность пугала меня. Поэтому я решила снизить градус беспомощности в мире. Выбор благотворительных направлений, к счастью, широк.
9. Борьба с тревожностью. При тревожности, которая связана с болезнями, бороться лучше не с мифическими болезнями, а с настоящей проблемой. Поэтому я читала книги, статьи и материалы о тревожном расстройстве. Например, «Век тревожности» Скотта Стоссела. Автор этой книги на протяжении тридцати лет боролся с этим недугом. Все силы я бросила на борьбу с настоящим врагом.
10. Психотерапевт. Этот пункт, увы, написан «кровью». Думаю, если бы я обратилась к профессионалу, как только тревожное расстройство вошло в мою жизнь, я избежала бы многих проблем и спасла для полноценной счастливой жизни как минимум два года. Два года, которые я потратила на поиск несуществующих болезней в то время, когда надо было лечить одну реальную.
Если вы видите, что близкому человеку страшно без причины (очень часто этим страдают пожилые люди), не злитесь на него. Он — заложник своей тревоги. Помогите ему выбраться. Скажите, что понимаете и поддерживаете его. Запишите его к психотерапевту. Возможно, сам он уже слишком измучен постоянным страхом, чтобы решиться на это. Не оставляйте близкого человека наедине с его тревогой. Она сильнее его, и она может его победить. Но и он ее — тоже.
Выбирая любовь
Любой человек, переживающий состояния печали, волнения, тревоги, страха, всем сердцем желает с ними справиться. Очень трудно день за днём проходить через изматывающее эмоциональное напряжение, прорывающееся рыданиями по поводу и без. И невозможно преодолеть неуправляемые смены эмоциональных состояний и диковинной формы страхи, когда не понимаешь, что с тобой происходит.
Глубокое осознание своих свойств, природной задачи, которое предлагает Системно-векторная психология Юрия Бурлана, позволяет человеку со зрительным вектором перестать трястись от страха и ощутить, как расправляются плечи, как удаётся сделать первый вдох освобождения от навязчивых мыслей и плохих состояний. До этого момента и не понимаешь до конца, как тревога и страх за свою жизнь скручивали всё тело и сжимали горло, не давая дышать полной грудью.
Для человека, который от всего сердца желает любить, не стоит вопрос: «Люблю я или боюсь?». Он просто хочет жить, наслаждаясь любовью и радостью близости. Системно-векторная психология Юрия Бурлана предлагает методику, позволяющую работать не со следствиями корневого страха смерти, а с его причиной. Помогает осознать процессы, происходящие в бессознательном, а значит, навсегда избавиться от оков страхов, фобий, навязчивых мыслей.
Вот несколько историй людей, сумевших это сделать:
Первые шаги в понимании себя и выходу из негативных состояний доступны уже на бесплатных онлайн-лекциях по Системно-векторной психологии Юрия Бурлана. Региструйтесь здесь: https://www.yburlan.ru/training
Гадание на любовь
Любит – не любит, плюнет, а может, возьмёт да и поцелует. В детстве эти вопросы решались просто. Берешь ромашку и получаешь ответ: любит. Если первые семь ромашек не дают нужный ответ, то тут главное не сдаваться: какая-нибудь из них обязательно закончится на нужном лепестке. Во взрослом возрасте методы прояснения вопроса «любит ли?», конечно, видоизменились, но ромашку никто не отменял.
А что делать, когда вопрос стоит иначе. Не «любят ли меня?», а «люблю ли я?». Казалось бы, чего проще? Кто знает нас лучше нас самих? И даже если есть сомнения в своих чувствах, рано или поздно ответ придёт.
«Да и вообще: либо любишь, либо нет», – так уверенно считала я, пока не столкнулась, с ситуацией, произошедшей с одним близким мне человеком.
Я боюсь всего
Анна Уткина. Фото: Анна Данилова
Я боюсь постоянно. В основном онкологии, но еще тромбов, рассеянного склероза и инфаркта. Боюсь темноты, уйти далеко от дома, потерять из виду одного из детей. Боюсь не выспаться (и от этого не высыпаюсь без таблеток), боюсь, что мои близкие умрут во сне. Боюсь маньяков, боюсь лифта, боюсь, что меня стошнит. Ротавирус для меня — ад на земле. Боюсь неотвратимости смерти. Не так, чтобы слегка побаиваюсь, иногда задумываюсь или «Ох, как подумаю…». А постоянно кручу эти мысли в голове. С ноября 2015 года я борюсь с тревожным расстройством. Я faceof тревожное расстройство.
Все началось с операции по удалению доброкачественной опухоли. Когда пришла моя гистология, врач посоветовал перепроверить результат в онкологической клинике. «Ведь так часто случаются ошибки! — сказал он. — Вот был один случай…» Это стало триггером, который запустил в моей голове страшную тревогу. Все начало нарастать, как снежный ком.
Читая истории тяжелобольных людей, я начала примерять их на себя. Тем более что многим долго не могли поставить диагноз, люди упускали драгоценное время. За два года я сделала по пять-шесть УЗИ каждого органа, МРТ мозга, МСКТ черепа (мне показалось, что череп немного неровный). И даже положительные результаты исследований не смогли меня убедить. Ведь случаются ошибки!
Что будет с моими детьми? Кто позаботится о моих пожилых родителях, ведь я — единственный ребенок! Два года моя жизнь напоминала ад с постоянным поиском симптомов зачастую несуществующих болезней.
Каждое утро я начинала с самодиагностики. Подходила к зеркалу и смотрела, не появилось ли нигде сыпи? Постоянно проверяла состояние лимфоузлов, зубов, размер зрачков. Любая простуда и легкое повышение температуры сопровождались развернутыми анализами крови, мочи, аллергопробами.
