Письмо в Ferrari и астронавты НАСА
— — Хочу вам историю рассказать про родительскую поддержку. Жил-был в Москве мальчик Саша Селиванов, учился в математической школе и любил автомобили. И его мама написала письмо в Ferrari, что сын постоянно рисует их машины и спросила, где ему учиться, чтобы там работать. Из Ferrari пришел список вузов. Селиванов поступил в один из них и стал автомобильным дизайнером, работал над Bugatti, Lamborghini, сейчас вот в Genesis. С одной стороны, фантастика, с другой — написать письмо ведь каждый родитель сможет? Именно так надо поддерживать? Хотя лично я, прочитав об этом, почувствовала себя плохой матерью, я б так не смогла.
— Я тоже сейчас почувствовала себя плохой матерью.
Читаю много исследований на тему того, как вообще люди выбирают профессию, как они делают карьеру, выбирают образование. И все в итоге упирается в семью и ближайшее окружение! Любое исследование, которое я открываю, про то, что семья формирует установку на успех и задает ограничения. Даже просто разговоры дома про работу, про профессии, про выбор пути уже заставляют ребенка об этом думать, и будущая профессия становится частью его повседневности, она оказывается в его мыслях, он на нее начинает ориентироваться, в итоге она материализуется.
Тот факт, что мы вообще разговариваем со своим ребенком о том, что он может быть дизайнером Ferrari, уже делает для него это возможным.
Необязательно писать письма даже. Даже если вам кажется, что это невозможно, вы должны затолкать подальше сомнения и артикулировать, что он может быть астронавтом НАСА, дизайнером Ferrari, топ-менеджером Гугла, все что угодно он может.
Как только мы начинаем это говорить, настойчиво рассказывать, он нам сначала отвечает: да что ты придумываешь, это невозможно. А потом через десять раз, он допустит такую вероятность, а потом мы с ним пойдем в Линкедин и посмотрим, кто работает в Гугле, и как эти люди там оказались, с чего начинали, и выясним, что это обычные живые люди и среди них много русских ребят, которые где-то учились, что-то заканчивали. И тут он начинает допускать, что и для него такой путь возможен.
И ребенок в итоге у нас растет с этим знанием, оно становится частью его реальности. И потом он сам письмо в Ferrari напишет или откликнется на вакансию в Гугле. Пример про эту маму очень классный, самое главное, что она сделала — превратила мечту в цель и показала сыну, что ее реально достичь. Мы тоже так можем.
— А вот другая ситуация. Допустим, родители насоздавали среду, на всех балетах побывали, на всех курсах программирования тоже и так далее. И вот к десятому классу они хотят, чтобы человек уже сам открыл интернет, нашел себе вуз и пришел к папе и маме: вот, выбрал, помогите дальше. Но так редко происходит. Почему? Тяжело что-то выудить из этого пространства? Или ребенок привык, что его везде таскают и не хочет сам?
— Нет здесь однозначного ответа, все это всегда очень индивидуально. Нам предстоит пройти по краю. С одной стороны, создавая среду, общение, мотивируя, заряжая, таская, а, с другой стороны, постепенно передавая решения. Это искусство родительское, нас этому не учат, мы сами, кто во что горазд. Это действительно сложно.
Семья — большая помощь, поддержка и окно в мир, старт очень хороший. Мы его довезли, выпустили на этой остановке, и дальше он должен сам, но ему потребуется время, помощь, и бывает, что он к 11 классу еще не готов определиться. Может, это мы не доработали с передачей ответственности, а может, он не дозрел еще и не готов. Ну и что нам теперь сказать? А, вот, не можешь выбрать, тогда мы тебе больше не помогаем? Нет, конечно. Выбор профессии — это процесс, на него нужно время, всем разное, поэтому начинать стоит хотя бы за пару лет до выпускного.
Надо постепенно переставать за него хотеть и переключаться в режим: давай, ты решай сам, а я тебе подскажу. Чего ты сам хочешь? Не можешь решить, давай, помогу, дам инструкции, инструменты, консультанта, курсы, тесты, книжки. Мы его сопровождаем, не бросаем на этом пути, не решаем за него, но он тем не менее знает, чего мы от него ждем.
Родители слишком любят себя
Оказывается, многие родители очень любят хвалиться успехами своего школьника как собственными. Встречаясь с друзьями или родственниками, они то и дело хвалятся, что их ребенок отлично знает тот или иной предмет, получает только отличные оценки, посещает несколько кружков, да и вообще даст фору любому ровеснику.
Такое отношение воспитывает в детях понимание того, что успех родителей зависит от них. Конечно же, редкий ребенок желает сделать так, чтобы их мама или папа были безуспешными. К тому же, при таком отношении дети прекрасно понимают, что если их успех внезапно куда-то исчезнет, то для своих родителей они будут не настолько прекрасными.
В сложившейся ситуации полученная ребенком плохая оценка взращивает в нем чувство неуверенности в себе, которое побуждает негативные эмоции и расстройства. А все почему? Потому что родители слишком любят себя и готовы хвалиться за каждую положительную мелочь, пусть даже и не свою.
Минус 3: ребёнок много сидит за компьютером
Ребёнку действительно придётся заниматься перед компьютером. В некоторых онлайн-школах есть уроки, где весь класс подключается с учителем в Zoom на 45 минут. Там можно пообщаться с преподавателем и с другими детьми. В некоторых школах таких уроков нет: дети смотрят заранее записанные видео или читают материал, затем решают тесты.
В онлайн-школах бывают и полноценные письменные задания, где не используется компьютер, но такое есть не везде. Как правило, это работает так: дети скачивают и распечатывают задания, затем от руки пишут сочинения, считают в столбик, рисуют графики и решают задачи, как и в обычной школе, затем фотографируют и загружают свои работы в личный кабинет.
Чтобы учиться в онлайн-школе, придётся почти каждый день проводить за компьютером как минимум несколько часов. Это можно попробовать компенсировать, просить ребёнка делать регулярные перерывы. Например, поработать утром, затем выйти на прогулку и доделать что-то вечером.
Родители хотят естественные науки, а дети — IT-технологии
— А вам удается развернуть ребенка к родительскому выбору? Вот они пришли, он не хочет; через полтора часа разговора: «Ну, вообще-то, может, и да».
— Да, такое бывает, но редко и я себе такой задачи не ставлю. Обычно я в команде ребенка. Если он, конечно, не выбирает какой-то совершенно фантастический вариант или рискованный и сложный. Писатель или актриса — это лично у меня вызывает страх. У этих профессий есть свои особенности. И как раз именно творческие родители, зная, какой это сложный хлеб, детский выбор обычно не поддерживают.
Часто дети путают хобби и работу. Одно дело, я художник и пишу прекрасные картины, а другое дело — ко мне приходит заказчик, у которого есть идея, но он рисовать не умеет. Я становлюсь его кистью, это не то творчество, которое они ищут, и вот про это мы много говорим. Здесь я, правда, прилагаю усилия, чтобы прояснить для ребенка все риски такого выбора, в остальных случаях чаще всего я оказываюсь на его стороне, потому что очень здорово, когда у человека есть цель, идея, мотивация, когда он идет за чем-то.
“Он ничего не хочет!” Когда ребенок живет без интереса
Вот мы так много видим этих родителей, которые говорят: «Ребенок ничего не хочет». Поэтому, если он чего-то хочет, то мы не дышим на него, говорим: давай, делай, мы будем помогать! Моя задача в таком случае помочь проложить путь, самый простой и безопасный.
Это правильно, когда человек идет за своей мечтой, он, может, по дороге сделает какие-то выводы и пересмотрит ее, отредактирует маршрут. Этот опыт постановки собственной цели, управления своим движением — это настолько ценно для дальнейшей жизни, что никакая «надежная» профессия, которую родитель лоббирует, этого не заменит.
Я не ставлю перед собой целью уговорить ребенка принять точку зрения родителей. С другой стороны, ко мне и не приходят авторитарные родители, которые не хотят обсуждать варианты — такие и без меня разберутся. Чаще всего я работаю с родителями, которые готовы к диалогу.
— А куда, кстати, сейчас все хотят?
— Родители хотят во всякие естественные науки, как один. А дети хотят в новые технологии, во все, что вокруг IT.
Их жизни очень плотно связаны с этими гаджетами, с информационной средой, они себя легко представляют ее частью в профессиональном плане тоже.
Творчество и сфера развлечений — тоже популярный выбор ребят, причем не только гейм-индустрия, но и квесты, «настолки» необычные, мероприятия иммерсивные.
Есть еще дети, которые совсем не пользуются компьютером или пользуются очень мало.
— Не может быть!
— И они говорят: мне не хотелось бы, чтобы работа была связана с компьютером. А теперь это целая проблема, приходится прямо напрягаться, чтобы придумать такую работу…
— А что вы им говорите? Ну, например, есть ветеринар или агроном? Какие еще варианты?
— Учитель…
— Без компьютера?
— Без компьютера уже даже агроном не работает и ветеринар тоже. Есть такие родители, которые сознательно ограничивают детей: «У нас кнопочный телефон». И потом ребенок дорастает до старшей школы, у него появляется смартфон, но он не становится с ним единым целым. И для таких детей смартфон и компьютер остаются чужим миром, и это реально проблема, когда дело доходит до выбора профессии.
В современном мире предполагается, что тебе не надо уже это изучать, что ты его не боишься, что это часть твоей жизни. И работу ты, естественно, выбираешь, не ставя для себя такого ограничения. А тут появляется дополнительный стоп-фактор. Учитель без компьютера уже не тот, конечно, как и дизайнер.
Другие причины
Важно понимать, что вот эта общая, «генеральная» причина, по которой у большинства детей «проседает» средняя школа, может быть не единственной. Ребенок в любом случае воспринимает этот период как тяжелый подъем в гору, но протекать он будет гораздо тяжелее, если есть отягчающие обстоятельства.
Например, сильная перегрузка
Сейчас это повсеместная причина отвращения к учебе. В начальной школе ребенок послушно идет за амбициями папы и мамы, позволяя нагружать себя дополнительными занятиями до предела и даже не задумываясь над этим. А в средней школе усталость накапливается, и главное – появляются силы и смелость сопротивляться родителям. Совет один: помните о здравом смысле и соотносите свои амбиции и силы ребенка. У него должно быть время просто побегать, поиграть, поваляться на диване, подумать. Выполнение домашних заданий до часа ночи не имеет никакого смысла, кроме чисто формального.
Еще одна причина — разочарование в учителях. Опять же, к этому возрасту ребенок уже снимает розовые детские очки и видит нас, взрослых, во всей нашей неприглядной красе. Человек 12-13 лет уже не способен чувствовать авторитет учителя только по причине его профессиональной принадлежности. Если какие-то предметы в вашем классе дают зануды — приготовьтесь к тому, что именно эти предметы будут у ребенка нелюбимыми. Да и общий стиль подачи информации в наших школах по большей части оставляет желать лучшего. Вещательно-назидательная позиция учителей еще встречает отклик в младших классах, когда у детей ведущая деятельность именно учебная. Но в 5-6-х дети уже другие, а учителя – нет. Скучно – не то слово. Скучно, это когда один-два-три-десять занудных уроков. А теперь представьте несколько лет в такой атмосфере – хочется учиться? В общем, не списывайте бесталанность преподавателя на леность ребенка. Не готовы сменить школу – заинтересуйте этим предметом сами, покупайте дополнительную литературу, организуйте экскурсии в тематические места — все в ваших руках. На вашей стороне интерес ребенка к практической деятельности — сейчас для него это как воздух. Не сидеть, слушать, записывать и воспроизводить, а двигаться, искать, производить самому что-то интересное.
Третья причина – самая трудная. Потому что касается отношений в семье. Исключительный случай, когда в атмосфере скандала и нелюбви ребенок учится нормально. В основном самые тяжелые трудности переходного периода связаны с тем, что семьи у подростка фактически нет. Нет дружбы, понимания, доверия — в таких условиях у кого угодно пропадет познавательный интерес. Иногда родители уверены, что никакой связи между их небольшими ссорами и тройками сына нет. Проверить это можно только наладив взаимоотношения между собой. Кстати, очень часто психолог, к которому обратились с запросом по плохой учебе ребенка, вынужден сначала решать общесемейные проблемы, потому что корень бывает именно в них. И иногда хорошие оценки возвращаются как по мановению волшебной палочки, хотя специально для этого никаких усилий не прилагалось.
В любом случае, если оценки ребенка, что называется, «на ровном месте» сильно ухудшились, необходимо разобраться в причинах. Лучше всего это делать с психологом — в первые разы даже присутствие вашего подростка может не понадобиться.
Правда ли, что в онлайн-школах учителя хуже, чем в обычных?
Хорошие учителя есть везде: и в частных, и в государственных, и в онлайн-школах. Качество учителей зависит от того, как их ищут и отбирают. За свою практику я провёл сотни собеседований с учителями. Бывает, что кандидат педагогических наук с авторскими методиками не может простым языком объяснить базовые вещи, а бывает, что талантливый молодой человек даже без профильного образования объясняет так, что и взрослому становится интересно.
С нами работает 60 учителей, мы отбираем их в несколько этапов. Сначала фильтруем резюме и зовём кандидатов на личную беседу. Уточняем, что человек разделяет наши идеи и ценности. Потом кандидаты проходят тестирование на знание своего предмета.
Финальный этап отбора — открытый урок. Учитель выбирает тему и проводит дистанционный урок, в котором взрослые играют роль учеников. Как правило, это я или мой партнёр, плюс кто-то из руководителей и методистов. Бывает забавно, если приходится изображать, например, третьеклассников: нужно немного вжиться в роль, баловаться и отвлекать учителя, чтобы посмотреть на реакцию.
Не во всех онлайн-школах такой подход к учителям, где-то работают менее опытные педагоги. Где-то уроки уже записаны заранее, поэтому потребности в большом штате постоянных учителей нет. Это сложно проверить, не проучившись в конкретной онлайн-школе. Как и всегда в образовании, нужно критически подходить к выбору педагогов и изучить несколько вариантов.
Что случится, если родитель откажется делать «домашку» с ребенком? С ним будут проблемы? А со школой?
Мама: У нас в классе те родители, которые в начальной школе не учили уроки и не проверяли их, теперь активно этим занимаются. Потому что в пятом классе успеваемость детей резко снизилась. Если в такой ситуации ребенок не найдет помощь в семье, то он будет тонуть в плохих оценках. И школа сделает все, чтобы с таким учеником расстаться. А в наше время попасть в приличную школу несколько проблематично.
Психолог: Если ребенок говорит: «Я чего-то не понимаю», а родитель отвечает: «Да что ж ты такой бестолковый / мне сейчас некогда / что ты ко мне привязался» — в отношениях будут проблемы. Но также не надо учить уроки с ребенком так, чтобы он чувствовал себя в тюрьме, под полным контролем. Тогда учеба будет восприниматься как насилие
В гонке за оценками важно не перестараться
Посмотреть на игру с другой стороны
— Ну, мы сейчас говорим про то, где есть какой-то конструктив. Но судя по постам родителей в соцсетях, многие дети играют просто, чтобы заполнить пустоту, непонятно с какой целью. И все это больше похоже на зависимость. Вот такие приходят дети?
— Такие тоже приходят. Его увлечение — это для нас повод начать обсуждение на интересную ему тему, от чего-то оттолкнуться, разговорить. Может быть, родители правы, и у него игра — это не осмысленная деятельность
Но, когда ты с ним начинаешь говорить о том, что ему важно, это подталкивает его размышлять. Что ему в игре нравится: язык программирования, платформа, как выглядит персонаж, скорость, команда или сам сюжет?
Нам все равно, чем он увлечен: игрой, футболом или киношками. На его интересе нам проще начать разговор и вместе определить и зафиксировать какие-то элементы его интереса, деятельности, склонностей, которые помогут дальше в выборе. Он сам-то не знает, что там искать, поэтому я помогаю на понятном ему материале.
И родителям показываю, как можно из обсуждения «бесполезного» увлечения выкружить пользу для дела. Они же дошли до меня вместе, то есть уже начали обсуждение и смогут после меня его конструктивно продолжать.
— Это если оба дошли. А дошел один, родитель, а другого человека он на веревочке притащил.
— У меня не бывает, что «вот я тут буду как партизан сидеть, а вы там чего-нибудь спрашивайте меня». Чаще всего ребенок готов и сам хочет поговорить о будущем, либо он, может, и не очень хочет, но понимает, что надо. И тогда любой его опыт или увлечение — отправная точка разговора. Я не говорю: «Что ты все время играешь, давай тебя вылечим сейчас, и ты перестанешь».
«Главное, чтоб у него не было свободного времени!» А перегруженный ребенок не знает, чего хочет
Он будет и дальше играть, но уже как-то по-другому на это смотреть. В следующий раз откроет игру и вспомнит, что мы обсуждали, подумает: «Хм, какой сюжет, наверное, я мог бы что-то придумать подобное». У меня было несколько ребят, которые рассказывали, как пишут разработчикам отзывы и рекомендации по играм, делились идеями. Разработчики счастливы, когда им обратную связь дают, они даже это внедряют иногда. И игроку это приятно, он уже немножечко соавтор.
Тоже самое и родитель может сделать, поговорить про игру с ребенком вот так: а что там происходит, что тебе нравится, какие у тебя там цели, а какая платформа и языки, чем эта игра лучше других и так далее ? Помочь ребенку посмотреть на игру с другой стороны, включить анализ.
— С какого возраста ребенок уже способен осознанно выбирать профессию?
— Я приглашаю с 12-ти — бывают такие дети, которым уже в этом возрасте хочется говорить об этом. Но это исключение, в двенадцать обычно ребенку можно только общие истории рассказать про мир профессий. В этом возрасте они еще немного «стесняшки» и не очень любят про себя говорить.
А вот после 14-ти им становится интересно, в 15–16 — уже вообще отлично, они как раз любят изучать себя, примерять к себе варианты. В этот период они ищут свое место, им нужно отстроится, выделиться из сообщества на основе своих особенностей, какую-то позицию определить. Это отличный период для разговора о склонностях и силах
Им как раз становится важно понять: а чем я отличаюсь, в чем я хорош, какой я.
Как именно родители помогают детям? Прямо задачки с ними решают?
Мама: Сначала были прописи: он писал, а я контролировала, смотрела на эти палочки, крючочки, буковки. Сейчас задачки пошли, решаем вместе, разбираем условия. С чем-то надо было просто сидеть рядом, что-то надо было объяснять. Сейчас, если прошла новая тема и сын ее не понял — значит, я буду сидеть объяснять, пока он не поймет. Почему это должна делать я, а не учитель? Потому что учитель уже объяснил. Ну, не дошло до сына с первого раза — значит, объясню я.
Психолог: Что я вижу — родители вникают в задачки, решают их с детьми. Здесь есть закономерность: чем выше уровень образования родителей, тем им интереснее копаться в учебниках. Они ругаются на эти учебники, говорят, что они бестолково написаны, и пытаются переводить их на понятный детям язык.
Педагог: Иногда надо объяснить ребенку своими словами условия задачи. Иногда он недопонял материал, и надо объяснить. Это нормально. Но если родитель, например, сам делает поделку для урока технологии — это точно неоправданная история. Я за то, чтобы ребенок делал сам то, что может. Даже если это будет не такая красивая поделка или рисунок.
Сегодня учить уроки с детьми — это норма? Почему? А раньше было так же?
Мама: В мои школьные годы мне, если надо было, папа задачку объяснял, и ладно. Но, по-моему, в начальной школе у нас была не такая объемная программа. Наши дети во втором классе учились писать сочинения. У меня это было позже.
По моим наблюдениям, в начальной школе сына 50% родителей делали уроки с детьми, а 90% контролировали.
Психолог: Родители часто говорят: «А теперь все родители делают уроки со своими детьми». На самом деле это далеко не так. Но факт в том, что сейчас родители очень контролируют детей.
50 лет назад все было четко: будешь хорошо учиться — станешь инженером, плохо — дворником, удовлетворительно — пойдешь в ПТУ, будешь слесарем или токарем. Было ясно, в каких пределах тогда будет зарплата. А сейчас есть тревога: если не будет хороших оценок — что тогда? Гонка за хорошей успеваемостью — это еще и гонка за высокие баллы на ЕГЭ и престижный вуз.
К тому же я вижу сложности с обратной связью. Учителя жалуются, что родителей сложно вызвать в школу — они не приходят. Родители же опасаются, что узнают о проблемах ребенка, только когда уже надо будет нанимать репетитора.
Педагог: Не могу этого ни подтвердить, ни опровергнуть. Скажу так: мне не хотелось бы, чтобы это было нормой. Для учителя домашнее задание — это обратная связь: по нему он видит, что на уроках получилось, что — нет, куда двигаться дальше. Когда ребенок делает домашнее задание не сам, это усложняет работу учителя: он не знает, как ему достичь поставленных задач. И задание точно не должно быть таким, чтобы его нельзя было сделать без помощи взрослого.
Как так получается, что родители начинают учить уроки с детьми?
Мама: В начальной школе мы попали к очень сильному учителю, и с первого класса на домашние задания уходило по четыре часа. Сына пугал большой объем заданий — полтора листа одних крючочков, потом плюсиков-минусиков… К тому же он левша и в начальной школе ломал рабочую руку — приходилось писать правой. Поэтому я с самого начала сидела с ним.
Сейчас, в пятом классе, я вижу результаты этого адского труда, когда родители выли в чатах. Нашу школу слили с другой, более сильной. И нашим детям проще, чем тем, у кого программа была легче. Так что я думаю — возможно, те объемы были правильными.
Психолог: Все начинается с огромной тревоги родителей: они боятся, что их ребенок будет успевать не так хорошо, как им хотелось бы. Таким образом родители себя успокаивают и ставят себе пятерки за то, что они все держат под контролем.
Педагог: Иногда родители спрашивают ребенка, все ли у него в порядке с уроками, и слышат, что где-то нужна помощь. Или не просто спрашивают, а сами хотят проверить домашнее задание — убедиться, что все выполнено правильно. А если мама не работает, то у нее может быть и желание, и возможность сопровождать процесс, чтобы всегда был шанс повлиять на ситуацию.
А взрослые сейчас вообще могут эффективно помогать своим детям? Ведь у них была совсем другая программа?
Мама: Пока я справляюсь с его программой, но подозреваю, что классе в седьмом мне будет тяжеловато. Правда, сейчас бывают задачки с такими текстами — я читаю и ничего не понимаю! «Найдите 5/8 числа, 5/12 которого равны 160». Я думаю: что на что мне делить, что на что мне умножать? Пока я думала, он уже сообразил. Все решается в два действия, но пока мой взрослый мозг до этого дойдет… Но Никита видит: я участвую, я с ним. А уж если мама ошиблась, это вообще восторг! Он великий математик — решил задачку быстрее матери.
Психолог: Если родитель хочет помочь ребенку получить хорошую оценку, он будет решать задачу не так, как учили его, а так, как требуют в школе. В любом случае нынешние 40–50 летние — то есть родители школьников — получили достаточно хорошее образование, чтобы прочитать современный учебник и понять, что хотят от ребенка.
Педагог: Смотря что считать эффективностью. Если папа, объясняя задачу, рассказал сыну о мире животных что-то, чего он не знал, это не поможет сегодня выполнить домашнее задание. Зато пригодится ребенку завтра.
Чего боятся родители?
Я замечала, что многие в спешке переводили своих типично развивающихся детей в другие классы.
1. «Вдруг мой ребенок останется обделенным вниманием из-за того, что педагог будет уделять больше времени детям с особенностями?»
Как правило, наполняемость интегрированного класса не более 20 человек, из которых от 1 до 6 (не более 20% от общего количества) — ученики с особенностями психофизического развития (ОПФР).
Дети с особенностями занимаются по специальной образовательной программе под руководством учителя-дефектолога в отдельном кабинете. Вместе с классом они обучаются только на таких предметах как физическая культура, пение, рисование.
Если в обычном классе учитель на уроке математики или письма обучает 25, а то и 30 человек, то в интегрированном – 16. Цифры говорят сами за себя.
2. «А вдруг мой ребенок испугается?»
Подобные опасения беспокойные мамы высказывают довольно часто. Мне кажется, нужно бояться больше того, что, ограждая детей от трудностей, мы рискуем вырастить неподготовленного к настоящей жизни человека, для которого слово «милосердие» останется только словом.
Чего может испугаться ребенок? Инвалидной коляски? Сейчас их можно встретить на улице, в магазине. В любом случае в наше время изолировать детей от общества инвалидов не получится. И нужно ли?
Очень часто особенные дети в интегрированном классе выглядят вполне обычно, не обязательно это «тяжелый случай» или какие-то страшные уродства. Возможно, у ребенка просто проблемы со зрением или речью.
Задача родителей и школы воспитать толерантное и адекватное отношение к людям с ограниченными возможностями. Не стоит ставить акцент на жалости. Учите помогать, поддерживать, защищать, если в этом есть необходимость.
3. «Дети с особенностями чаще рождаются в неблагополучных семьях, где родители имеют вредные привычки, ведут асоциальный образ жизни»
Не могу привести официальные статистические данные, но из опыта могу сказать, что за время моей практики эта версия не подтвердилась.
Все мои «особенные» ученики воспитываются в благополучных семьях, в которых родители уделяют достаточно внимания воспитанию детей. К сожалению, несмотря на то, что диагностика внутриутробного развития совершенствуется, многие проблемы со здоровьем малыша сложно предвидеть и предотвратить.
Дети с особенностями психофизического развития рождаются как у совершенно благополучных и здоровых родителей, так и в семьях, которые находятся в социально опасном положении (СОП). Нет совершенно никаких гарантий, что в обычном классе не будет «соповских» детей.
В интегрированном обучении есть плюсы как для типично развивающихся детей, так и для ребят с особенностями психофизического развития. Я не призываю всех ринуться на поиски именно такого класса, но бояться интегрированного обучения не стоит.
Наталья Колесникович
Как вы относитесь к интегрированному обучению? Отдали бы своего ребенка в такой класс?
Быстрая связь с редакцией [email protected]Еще больше полезных советов для родителей в нашем Инстаграме. Присоединяйтесь!
Вышел после ЕГЭ по химии: «Я не буду химиком»
— В соцсетях вижу, как мамы пишут: 11 класс, мой хотел быть всю жизнь математиком, а сейчас идет, условно, на ветеринара. Помогите, что делать, впереди ЕГЭ. К вам обращаются с такой задачей?
— Это как раз из серии: я хочу, чтобы он сам решил, что он математик. Ну, давай, решай, ты будешь математиком или… математиком? А он потом такой: буду ветеринаром, я решил.
— Причем, за три месяца до ЕГЭ.
— Да, лучше бы не решал.
— Ну, допустим, мама смирилась с этим выбором, но у нее стресс из-за того, что человеку вот-вот поступать, а он пошел в другую сторону.
— Да, это ситуация довольно распространенная, особенно, вот за этот карантин такое часто случалось. Не то, что за три месяца он передумал, а прямо на ЕГЭ — вышел после экзамена по химии и сказал: знаете, я не буду химиком. Я сейчас сидел над этим экзаменом и понял, что я не хочу этим в жизни заниматься, до свидания. И что? Уже ведь все сдано, вот список ВУЗов.
Не поступил в институт. Я это пережил
К счастью, в тот раз это была девочка, поэтому она взяла год и не стала поступать. С мальчиками тоже такое довольно часто бывает, но есть существенный фактор: армия. Тут уже мы решаем: или ты сейчас поступаешь куда-то, а потом посмотрим. Или армия. Мальчики вынуждены «чего-нибудь» решать, им нельзя взять паузу, это ужасно, наша система очень не честная в этом смысле.
Но может быть это и хорошо, когда человек вот так решает, да еще и через сопротивление. Для ребенка это непросто, он знает прекрасно, что это — как отказаться перед свадьбой, когда все уже оплачено.
— Сбежавшая невеста…
— Приглашения разосланы, как ты можешь! Это должна быть сильная мотивация, чтобы он в последний момент сказал: знаете, я передумал. Он же понимает, что на нем высокая ответственность, что все уже подписались, оплачивают этих репетиторов, уже два года как. И, вообще-то, это серьезно, он так всех подведет. Поэтому, если он так решил, то это счастье, что сейчас, а не на четвертом курсе.
Таких примеров у меня много, когда приходят студенты, окончившие третий курс, почему-то именно третий курс — переломный момент, и говорят: я бросаю, продолжать не хочу, что мне делать? А только год остался, теперь перепоступать и заново три года. Поэтому, пусть он лучше перед тем, как нырнет, передумает. Все будет хорошо, если человек знает, что он делает, и семья его поддерживает.
— Я, кстати, вспомнила, классную историю. Папа-летчик очень хотел, чтобы его сын учился на пилота. А мальчик не хотел. Он пришел на сочинение и написал одну фразу: «Рожденный ползать — летать не может». Но поскольку папа уже с комиссией договорился, то мальчику вернули сочинение с пятеркой и подписью: «Родился ползать — летать научим».
— Это очень смешно! К счастью, такого у меня не было. Ко мне приходят родители, готовые к разным вариантам, к тому, что ребенок может так поступить тоже.
Этим летом был бум на такие истории. Ощущение, что смена режима обучения, формата обучения, скинула нас и детей в том числе с наезженной колеи.
Раньше у них не было возможности подумать над выбранным планом, а тут они на этом дистанте остановились, оглянулись. И под конец школы взяли и сошли с этих рельс.
Может, это и хорошо.
— Что вы можете посоветовать родителям, чьи дети в этом году заканчивают школу?
— Поверить, что ребенок сможет сделать свой выбор. Принять этот факт сложно
Но это не значит, что родитель должен самоустраниться, сейчас очень важно запустить и вести постоянный диалог — обсуждать, рассказывать, показывать, расширять кругозор, проходить тесты, вместе читать, ходить на консультации и спрашивать все время мнение самого ребенка. Он сможет выбрать, наберитесь терпения и делайте свою часть
Колледж — не для тех, кто плохо учится. 9 ошибок, которые допускают родители, помогая детям выбрать профессию
Все, что я рассказываю детям про геймдизайнеров, нейробиологов, астрофизиков и всех остальных, становится частью их реальности. Я вижу, как они начинают взвешивать это и примерять как возможный свой трек. Они всерьез вместе со мной думают: астрофизик мне подходит или нет. Наверное, нет, я не так сильно интересуюсь звездами. А нейробиолог, наверное, подходит, о, прикольно, мозг, мне это нравится!
Для меня самой удивительно это превращение, я его наблюдаю на своих детях. Я сначала тоже думала, что это не в коня корм, а оно сработало. Я думаю, что это самое главное, что мы как родители можем сделать — запустить этот процесс в их голове, сделать реальностью возможности, показать, что из мечты и фантазии можно сделать цель.
— И потерпеть, потому что все, что мы сейчас делаем, может, не скоро вернется?
— Да, может и не скоро. Наша родительская часть — рассказать как выбирать и из чего выбирать. Выбрать — это его часть.
Как справляться с раздражением, когда уроков много, ребенок чего-то не понимает, а у родителей есть свои дела?
Мама: Бывало у нас такое: двенадцать ночи, а часть уроков еще не сделана. Я кипела. А потом поняла: от того, что я проорусь, он быстрее уроки не выучит. Поэтому — вдох-выдох. Пойду себе кофейку сделаю, чашечку налью и сяду рядом: «Ну, что у нас там еще осталось?» Мне особенно сложно учить с ним стихи — я их всегда запоминала на раз-два, а ему это тяжело дается. Я заставляю читать их по много-много раз: десять, двадцать, тридцать… Это помогает. Хотя «Бородино» мы осилили только до половины.
Психолог: Если говорить: «Ну что ты смотришь как баран на новые ворота на эту формулу, мы ее вчера проходили?!» — ребенок станет паниковать, и результаты будут только хуже.
Наблюдайте за своим ребенком: может, в восемь вечера он клюет носом, а в девять начинает соображать лучше? Тогда надо ориентироваться на его ритмы. Он переплетает руки и ноги, у него плечи идут вверх? Это говорит о напряжении, а из-за него могут тормозиться когнитивные процессы: проще говоря, он будет хуже соображать. Он хнычет, не хочет что-то делать? Дайте ему возможность переключиться. Можно пообнимать, похвалить, вместе погулять с собакой. Хорошие результаты будут, только если ребенок весел и доволен.
